Педагогика

Итак, то обстоятельство, что совершенная, подлинно выразительная речь является искусством, лишь усиливает необходимость осваивать речевое мастерство. Разумеется (ещё раз повторяем), что человек, обладающий обострённой способностью замечать и находить выразительное слово врождённой или приобретенной речевой наблюдательностью, остротой ощущения языка, надлежащей яркостью и силой интеллекта, — легче и быстрей овладеет всей полнотой и богатством речи как в отношении словаря и стиля речи, так и в отношении её интонационного выражения.

Однако мастерство речи, рождённое её закономерностью и проверенными (опытом многих) теоретическими положениями,— утверждаем — доступно всякому, кто внимателен к вопросам культуры речи и готов к борьбе за её обогащение. «Всякому искусству предшествует техническое мастерство» — говорит Гёте. Следовательно, и талантливость нуждается в техническом развитии. Забывать это — значит ставить врождённую способность под угрозу её потери: может случиться, что способность даже не будет выявлена и погибнет. Жизнь и история нам свидетельствуют, что даже очень способный может оказаться слабей менее способного, но вооружённого опытом борьбы за слово, за освоение его мастерства. Тот же Гёте утверждал, что когда искусство становится для тебя «делом», то для освоения его мастерства «жизни не хватит». Основоположник лучшей театральной системы К. С. Станиславский по тому же поводу замечает:   «Не существует искусства, которое не требовало бы виртуозности, и не существует меры для полноты этой виртуозности». Замечательный французский художник Дега говорил: «Если у тебя есть мастерства на сто тысяч франков, купи ещё на пять су», — остроумно заключает Станиславский свои рассуждения о мастерстве.
 

Многовековая история слова и его культуры полна свидетельств напряжённого и длительного труда, приводившего неизменно к победе >. Родившись в трудовом процессе, слово развивалось и обогащалось трудом. Так можно ли сомневаться в том» что труд щедро вознаградит всякого, кто попытается им обогатить свою речь! Нужна лишь продуманная и проверенная система, специализация этого труда, строгая и закономерная последовательность его. Наши профессиональные требования к речи (речь педагога, актёра, лектора, оратора, писателя и т. п.), конечно, диктуют и специфические положения теоретического и методического характера. Но эта специфика, естественная и закономерная по своей природе, не устраняет органической близости всех проявлений речевого мастерства, независимой от их, казалось бы, абсолютно разных профессиональных установок. Эта органическая близость рождается обшей предпосылкой — надобностью все специфически разные потребности в слове подчинить одной главной задаче, имя которой — культура слова. Эта задача и должна стать для нас ведущим методом работы. Она же диктует к формы работы.
 

Как же работать над мастерством слова? Едва ли эту работу можно сводить к обычным формам преподавания, к обычной «учёбе». Формы работы над словом должны быть более сложными и более отвечающими речи. Прежде всего нужно готовить себя к речи, к восприятию её разносторонних качеств и проявлений. В борьбе за полноценную речь работа над собой — первое и наиболее необходимое условие успеха. Есть методические течения, которые всю работу над речью сводят лишь к работе над собой.

Никто не будет отрицать ценности существовавших и существующих традиций, накопленного практического опыта разнообразных мастеров слова, специализировавшихся на отдельных участках общественного использования речи, результатов длительного и специфического наблюдения, заветов и размышлений людей, двигавших искусство и мастерство слова к новым целям. Ещё менее оснований отрицать методы воплощения творческого замысла в речи, технологические приёмы отдельного мастера слова и вдумчивого педагога, работающего над мастерством речи. Всё это, безусловно, полезно, нужно, ценно. Но признаем и другое, не менее бесспорное: в области освоения полноценной речи, опирающейся, прежде всего, на активное индивидуальное мышление, наиболее ценен собственный опыт «обучающегося» слову.

А он рождается собственными усилиями, достижениями, ошибками, собственной проверкой того, что, может быть, и являлось бесспорно эффективным для другого. В области культуры и мастерства речи надо не только и не столько «учить» в обычном смысле этого понятия, сколько подводить человека к пониманию слова в его разнообразии и сложности, возбуждать интерес, любовь к поискам и наблюдениям в увлекательной и полной закономерностей сфере речи. Характерно, что писатели «великие и вечные», уделявшие так много внимания, сил и труда борьбе за слово, прежде всего Тургенев, Чехов, в своих многочисленных высказываниях о языке и стиле речи никогда не рядились в «тогу» наставника, они ограничивались беседами, сообщениями личных наблюдений, иногда советами, далёкими, однако, от «рецептов» и категорических требований.

Им — взыскательным художникам слова—было ясно, что в искусстве вообще и в искусстве речи в особенности самое ценное — беречь и развивать индивидуальность. Однако эта индивидуальность — по суждению ' авторитетов слова — не должна быть утверждением интуиции, «покоем сна», отказом от закономерного и проверенного мастерства, индивидуальность — лишь необходимая сфера для применения труда, обогащающего и очищающего природные данные.
 

Такое обучение, полное чуткости к индивидуальности, заботы о её воспитании и развитии, не мирится с одним лишь стремлением нагружать работающего над словом техническими правилами: оно стремится пробудить общее понимание своеобразия и внутреннего оправдания, культуры и мастерства речи, а это вызовет углублённый интерес к технике речи, в её специфическом смысле, породит покой творчества (вспомните пушкинский завет: «служенье муз не терпит суеты»). Техника речи станет органической, связанной с кашей внутренней жизнью, породит чёткость и точность. Тогда станет возможным осуществление завета «Леонардо да Винчи:» Сперва добейся точности, а уже. потом скорости».
 

Правильная организация работы над речью, для своей продуктивности, обязывает нас желать, чтобы работа эта протекала под руководством опытного и филологически зрелого преподавателя-специалиста.    
 

Интересно отметить здесь греющие нас мысли о том, каким должен быть руководитель занятиями по искусству в интерпретации К- С. Станиславского мысли эти высказаны в его «Беседах» с артистами Московского академического Большого театра. «Беседы» эти, как и другие работы того же автора, — полезное руководство не только для служителей сцены: они дают ценнейший материал всем, кто стремится к культуре своей речи, а именно в той части их работы, которая направлена к освоению положений, объединённых понятием «работа над собой» (прикладная или практическая психология). «Беседы» К. С. Станиславского пленяют нас «влюблённостью» автора в искусство, которая до конца его дней оставалась такой глубокой и юношески страстной.

Вот подтверждение этому в словах самого автора: «До глубокой старости, когда жизнь освобождает от оков любви эгоистической и когда постепенно холодеет сердце для страстей чувственности, влюблённость в искусство живёт и становится всё сильней, потому что постигаемую мудрость жизни вы всё больше и больше вносите в него».

Вспоминая эти строки, невольно хочешь пожелать, чтобы работа над культурой и мастерством речи была согрета подобной же «влюблённостью» в слово человека, казалось бы, бессильное само по себе, но такое могучее и неотразимое, когда это слово произносится умело и искренно.

Такое качество работающего над своей речью освободит его от лени и равнодушия к сложным, но закономерным явлениям речи и её интонационной выразительности, — от лени и равнодушия, которые являются злейшими врагами подлинно культурного слова.

Эта «влюблённость» позволит в корне уничтожить, во-первых, неправильности речи, порождённые — скажем открыто. — слабой осведомлённостью в той области знания, которую мы именовали «культурой и мастерством речи», и, во-вторых, неизбежные случайности, — постоянное следствие нашей неправильности в пользовании речью. Неправильности и случайности не только обедняют речь в её культурном использовании, но порой оскорбляют чуткого слушателя.
 

Углублённая и планомерная работа над речью обязывает нас. к поискам, по преимуществу филологическим, в трёх, хотя и родственных между собой, но функционально различных областях:

1) в области культуры словаря (лексики) нашей индивидуальной речи, как первоосновы речевой культуры;

2) в области культуры строя (слога) нашей речи, как углубления и обогащения вышеприведённой первоосновы речевой культуры;

3) в области культуры тона, т. е. звучащей выразительности речи, иногда более богатой и властной, чем само слово как таковое. Нетрудно заметить, что во всех областях общественной и культурной жизни чуткие к слову и требовательные к себе мастера именно в этих только что названных трёх направлениях всегда боролись в прошлом и неизменно борются в настоящее время за культуру и мастерство устной речи.