Педагогика

В работе над устной речью звучание её — начало и конец исполнительских усилий. Живое слово в произнесении художественного материала — основное и главное дело: оно должно быть свежим, непосредственным, умным, эмоционально насыщенным. Наш анализ творческого намерения автора и осуществления этого намерения в конкретном произведении, как мы уже только что указывали, завершённый речевой партитурой, должен приводить к звучащей речи, свободно и как бы импровизационно рождённой, к тону её, способному увлечь и взволновать слушателя.

Интересно отметить, что и письменная (печатная) речь нами понимается в значительной степени благодаря нашей способности дополнять, хотя бы элементарно, писанное слово интонацией, нами всегда мысленно, беззвучно, прибавляемой к авторскому слову. Даже не думая о тоне речи, мы, произнося какую бы то ни было речь, всегда её мелодизируем (верней — «музицируем»).

Чем художественней речь, тем сложнее и богаче её тон. Начала тона заложены непосредственно в самом тексте, который мы произносим. Они настолько властны, что мы не в состоянии их игнорировать: потенциально заложенная в тексте «музыка речи», правда, в силу нашей инертности, даётся лишь в слабых, но всё же всегда присущих устной речи формах. Для полнозвучного выражения речевой интонации необходимо знание её законов и внутреннее принятие их, вошедшее в привычку. Речь бытовая, обыденная, в силу своей инертности, редко даёт интонационную форму (звучание) в такой же степени выражения, как это свойственно слову, несущему содержание, понятие речи. Речь общественная, в особенности художественная, не может мириться с примитивным интонационным выражением: для наиболее полного воздействия речь должна быть гармоническим соединением активной формы и хорошо осознанного содержания, органическим влиянием точного слова и выразительной его интонации.
 

Речевая интонация, ещё раз утверждаем, далеко перерастает понятие лишь звучащей формы речи: она конкурирует со словом, дополняет его, порой выполняет функции, слову непосильные. Самый талантливый и искренний писатель, при всём своем словесном и стилевом богатстве, не в состоянии до конца выразить свои творческие намерения, свои мысли и чувства; они всегда богаче прихотливей, тоньше, сложней. Мысли эти иногда как бы противоречат словам, которыми автор воспользовался, противоречат по разным причинам — невольным или намеренным. Если причины эти невольны, то они часто приводят автора к тем «мукам слова», о которых мы уже говорили.