Педагогика

Предварительное знакомство с текстом должно обязывать нас в отношении стихотворных произведений, учитывать своеобразие их произнесения. В специальной методической литературе по декламации много внимания уделялось этой задаче, причём давалось при её разрешении немало формалистических, для нас неприемлемых указаний.

Всё же надо отметить, что в стихотворных произведениях, с их яркостью и изысканностью словесных выражений и стилевых построений — этим живым свидетельством поэтической взволнованности автора, — форма выражения их существа явно оценивается как часть содержания произведения. Для правильного произнесения стихотворного произведения надо уметь разбираться в формах и размерах русского стихосложения с его закономерным чередованием ударных и безударных. с его строением, определяемым по количеству слогов.

Необходимо разбираться в метрах классической просодии (т. е. учения о стихе с его соотношением слогов), в дольниках, как своеобразном размере фольклорной поэзии или как стилевом позаимствовании в литературном стихе — таком, например, как «Песня про купца Калашникова» Лермонтова.

Знания эти необходимы, конечно, не затем, чтобы настойчиво подчёркивать явления формы стиха в процессе его произнесения, как это склонны делать представители так называемого «поэтического чтения»; знакомство с формальным строем стиха явно содействует культуре его произнесения. В тех же целях чтецу нужно слышать рифму, простой и сложный ассонанс, т. е. различные формы созвучий, в особенности неполные рифмы. Эта работа может оказаться сложной.

Например, в стихах Маяковского рифма чрезвычайно прихотлива, разнообразна, изощрена   . В данном курсе, рассчитанном прежде всего на студентов литературных факультетов, мы можем быть признаны свободными от надобности подробней останавливаться на этом явлении стихового языка и, следовательно, вправе ограничиться лишь напоминанием о нём.
 

Стих в чтении, прежде всего, требует некоторой напевной формы исполнения (за исключением определённых жанров, как, например, басня с её реалистическим звучанием). Однако и в напевности этой следует соблюдать девство меры, чтобы не дать нелишнее «пение», которым грешит «поэтическое чтение»  .
 

Стиховое строение обязывает нас «соблюдать строчку» стиха как конкретную меру его. Для этого в конце каждой стиховой строчки нужна пауза. Степень такой паузы может быть различной, а зависимости от логической самостоятельности строчки: пауза не должна разрывать единства мелодии фразы, рождённой её логикой. Между прочим, пауза конца строчки в стихе не должна сопровождаться подчёркиванием рифмы внешне формальным приёмом, но замечать, хранить рифму в чтении нужно с соблюдением такта и меры. Чтец должен быть внимателен и к другим видам звуковой организации стиха, к другим приёмам «звукописи» поэта.

Например, при чтении стихотворения Пушкина «Брожу ли я вдоль улиц шумных» намеренное изобилие у поэта звука «у» должно быть замечено чтецом и, следовательно, отмечено в его исполнении, конечно, осторожно: повторяемость «у» придаёт, намеренно подчёркнутый грустный характер материалу. Также следует лёгкими приёмами исполнения вскрыть наличие «звукописи» в некоторых баснях Крылова: как, например, «Слон и Моська» или «Свинья».
 

Чтецу следует быть внимательным к явлениям цезуры (внутренней паузы), например в пятистопном ямбе, а также к явлениям изохронности стиха (соблюдение по возможности равного времени на каждую строчку стиха), поскольку эта изохронность не устраняется намеренно автором.
 

Культурный чтец в своём исполнении чутко отнесётся к поэтическому конкретному жанру: стиховые жанры, удовлетворяя определённые творческие запросы поэта, хранят на себе отпечаток своеобразия творческого задания. Поэтому чтение басни, например, не может быть похоже на чтение баллады, лирики .
 

Однако дань стиховой форме произведения не должна переходить за пределы нашего подчинения и стиха звуковым правилам, диктуемым логикой и психологией речи (о них мы подробно будем говорить ниже). Чтец стиха в такой же мере, как и чтец прозы, должен знать и соблюдать свои обязательства перед логикой и психологией материала, т. е. бережно вскрывать и доносить в произнесении мысль и чувство всеми теми средствами, которые составляют комплекс понятия о ритмико-мелодической (иными словами — интонационной) выразительности подлинно живой речи.

Снова напомним, что игнорирование и даже снижение этих обязательств приведёт к предпочтению формы содержанию, к ошибкам «поэтического чтения». Здесь возможны упрёки. что строгое соблюдение логико-психологических интонационных средств превратит чтение стиха в чтение прозы. Однако подобного рода упрёки нельзя признать основательными: соблюдение вышеприведённых основных положений произнесения стиха обеспечит форму его закономерного звучания, отнюдь не страдающую от выявления мысли и чувства поэта и интерпретатора-исполнителя.