Педагогика

Мастера литературного слова — писатели и в особенности поэты — уделяют особое, часто производственное, внимание интонации. Еще Гёте утверждал, что письменная и печатная речь — только суррогат слова, и этим подчёркивал приоритет речи устной, её несравненные для Гёте возможности быть подлинным выразителем мысли и чувства.

Писатель-прозаик весьма часто, а поэт почти всегда слышат своё творческое слово и часто настойчиво желают рассказать читателю, как надо произносить их слова.

Писатель-прозаик и поэт хотят состоять с читателем в живой беседе, ищут слушателя среди читателей, воспитывают в нём вкус к слуховой оценке произведения, уменье воспринимать и ценить слово в его- неотделимой связи с интонационным звучанием.

Порядком расположения слов, конструкцией и композицией текста, своеобразием пунктуации писатель как бы подсказывает читателю необходимые интонационные особенности произведения. Иногда писатель прибегает к разбивке текста или курсиву слов, стремясь указать читателю выразительную интонацию соответствующего места в произведении.

Таким методом пользуется» например, Тургенев в некоторых из своих стихотворений в прозе — произведений наиболее «разговорных» в творчестве данного писателя. У поэта А. Блока мы также часто встречаем курсив или разбивку слов. В его стихотворении «Шаги командора» в целях интонационного подсказа даны в разбивку две последние строчки стихотворения. Разве этим поэт не подчёркивает интонационной необходимости дать в чтении этих строк торжественный монотон, как бы имитирующий бой старинных часов» в особенности запечатляющийся в нашей памяти и в сознании в ночной тиши. Своеобразие расположения строк в стихотворениях Маяковского, иногда смелый разрыв им в этих целях отдельных слов, властно подсказывают требование поэта о соблюдении железного ритма.

Потребность поэта в собеседнике «на расстоянии», вынужденного лишь прибегать к письму вместо живого разговора, хорошо выразил Лермонтов в письме к Лопухиной: «Право, следовало бы, когда пишешь, ставить ноты над: словами, а то теперь читать письмо — то же, что глядеть на портрет: нет ни жизни, ни движения; выражение неподвижное мысли; что-то отзывающееся смертью»  .
 

Высокая оценка роли интонации в творчестве писателя подтверждается стремлением писателей и, в особенности, поэтов быть подлинными мастерами звучания художественного слова;, и взыскательные художники классического слова действительна являлись ими. Рассказы современников о поэтах и писателях передают нам немало фактов о мастерстве чтения писателей и поэтов. Так, крупнейший мастер драматической сцены и талантливейший чтец В. Н. Давыдов, вообще скупой на похвалу, в своих воспоминаниях, между прочим, сообщает, что чтение Достоевским «Пророка» Пушкина вызвало неописуемый восторг слушателей («публика застонала от восхищения» — заявляет Давыдов) . Сам Достоевский, весьма внимательный к вопросам культуры слова и его звучания, как всегда несколько парадоксально, даёт яркую характеристику и зарисовку власти тона в XIII главе, во втором абзаце своего «Дневника писателя».
 

Более глубокое и богатое анализом наблюдение за интонацией дают представители науки. Прежде всего, интонационные проявления речи привлекают внимание психологов. Ещё Спенсер, представитель старого течения в психологии, заявлял, что «речь есть сочетание слов и тонов, знаков идей и знаков чувств». Точней, и глубже разрешают эти вопросы психологи новейших школ.

Так, в работе молодого советского психолога Выготского «Мышление и речь», в разделе, посвящённом взаимосвязи мысли и слова,, даются интересные наблюдения над интонацией, как средством: выражения творческих намерений. Наши лингвисты (проф. Пешковский, проф. Богородицкий, проф. Петерсон  и др.) также касаются в своих языковедческих работах вопросов речевой интонации, но ещё в общих или описательных формах, без детального анализа интонационных элементов. Но их заграничные коллеги уже давно вплотную подошли к вопросам речевой; интонации и стремятся изучить их.

Например, Вандриес в работе: «Язык», на которую мы уже ссылались выше, приводит интересные наблюдения над. устной речью и над зависимостью интонации от преобладающего влияния в речи мысли, чувства или воли.

Проф. Сивере — представитель старой немецкой школы лингвистики — длительно занимался изучением интонации речи (прежде всего поэтической и сценической) и давно, с полным на то правом, поставил вопрос о создании нового раздела филологии, новой научной дисциплины, связанной исключительно с живой речью, «филологии произнесения и слуха», противопоставляя этой новой дисциплине науку старой филологии, по существу всегда являвшейся лишь «филологией глаза».

Последнее время вопросами звучания поэтической речи в первую очередь и художественной прозы — во вторую занялись литературоведы (назовём проф. Л. И. Тимофеева, в работах которого часто встречаются экскурсы в область интонации речи; в этом отношении в особенности показательна его работа «Теория стиха», на которую мы уже ссылались ранее).
 

Вопросам интонации, естественно, уделяли внимание и многочисленные пособия и руководства по «декламации» и «художественному чтению», начавшие появляться у нас ещё в конце прошлого столетия. Наиболее подробно касались их работы Ю. Озаровского, С. Волконского, В. Серёжникова, Д. Коровякова, А. Долииова, В. Всеволожского-Гернгросс.. Руководства эти чрезвычайно разнообразны по методическим и теоретическим установкам, неравноценны по своим качествам и почти всегда узко профессиональны (они по преимуществу обращены к актёрам и профессионалам - чтецам). Далёкие от цели давать научное филологическое объяснение интонационным явлениям, все эти руководства, естественно, не заинтересовывали филолога, к тому «же эти книги устарели, стали редкими на книжном рынке. Некоторые из них, однако, до сих пор сохраняют своё «пропагандистское» значение, культивирующее внимание и любовь к родному языку. В этом отношении наиболее ценны работы С. М. Волконского «Выразительное слово» и «Отклики театра», изд. 1913 и 1914 гг., Виктора Острогорского (известного проводника воспитательных идей Пирогова и Ушинского и преподавателя литературы) «Выразительное чтение» (первое издание вышло в 1885 г., а восьмое — в 1916 г.), переводы работы Э. Логулэ «Чтение как искусство» — 1902 и 1903 гг. Есть «декламационные» работы и позднейшего времени, как-то: С. Шервинского «Художественное чтение», изд. 1935 г., и Ф. Коган «Техника исполнения стиха», изд. 1936 г. Но и эти работы, в виду их увлечения «техницизмом», мало чем обогатили исследователей речевой интонации и не вызвали к себе особого интереса; названные работы были неблагоприятно встречены критикой (см. рецензию в журнале «Звезда» №5 и «Литературном Обозрении» № 3 за 1936    г., а также в книге проф. Л. Тимофеева «Стих и проза», изд. 1938 г., стр. 218 и 259). Разумеется, все эти руководства имеют и не мало верных положений, вдумчивых наблюдений, полезных указаний, которыми мы воспользуемся.
 

Итак, надобность изучения интонационных явлений речи явно созрела и требует проведения соответствующих мероприятий как практического, так и исследовательского характера. Думая о явлениях интонации, как специфике устной речи, невольно вспоминаешь остроумное выражение Гегеля:    «Философия из одной своей любви к знанию должна стать знанием» (т. е. наукой — скажем мы). Перефразируя это выражение применительно к интересующему нас вопросу о культуре и мастерстве устной речи, хочется пожелать, чтобы и «филология из любви своей к слову стала знанием и в области его звучания».