Педагогика

Как и пауза, ударение в своём выражении не может быть стандартным, шаблонно повторяющимся. В жизни речи ударения пестрят разнообразием, контрастностью. Чтобы осознать и технически выполнить это разнообразие, необходимо и в данном случае исходить из нормы ударения; она позволит слухово ощутить полярные от неё отступления: усиление ударения и ослабление его. Наш слух должен разбираться не только в том, что одно слово ударно, а другие безударны, но и в том, какой степени ударение прозвучало. Полезно заметить и осознать образную аналогию: выражение удара может иметь характер лёгкого нажима, значительно более энергичного толчка, наконец, тяжёлого или грузного падения. Вы слегка нажали на мяч, лежащий на столе, и он лениво и медленно переместился. Вы взяли этот мяч в руки; подняли его и уронили с приличной высоты (например с высоты вашего роста): мяч ударился о землю и от толчка легко, на значительную высоту дал отскок. Вы вместо мяча взяли пудовую гирю и с силой бросили её на землю: гиря тяжело упала, не дав отскока, а наоборот, если сфера сопротивления оказалась слабой, то гиря разрушит плоскость падения, спустится ниже неё. Проверьте этот опыт внутреннего ощущения на слове, на художественном материале, вами произносимом. Мы уже однажды говорили о надобности ощущать игру силы и времени в слове, а не только сознавать её.

Возьмём пример: в стихотворении в прозе Тургенева «Восточная легенда» встречаем такой абзац:

«Джиафар подумал: «На вид человек этот нищий, точно; однако, всяко бывает. Отчего не попытаться?» — и отвечал: «Хорошо, отец мой: приду».
 

Кто знает это произведение, кто вдумчиво вникал в образ Джиафара, тот заметит, что в данном случае Джиафар проходит три стадии «поведения»: сперва — под влиянием зрительного впечатления от слабого и бедно одетого старика — юноша явно сомневается в возможности получить что-либо от старика в награду. Но затем юноша вспоминает обычные на Востоке случаи, когда богатые люди в силу разных соображений принимают лишь «личину» бедняка, а это воспоминание уже новым делает предложение старика, оно уже не кажется лишённым оснований юноша загорается надеждой (так возникает второе состояние, столь не похожее на первое). И вот под влиянием голоса этой надежды юноша принимает решение согласиться на предложение старика и выражает интригующее его желание явиться завтра за наградой (так возникает третье состояние, не похожее на первое и второе).

Разве «диалектика» этого краткого, но яркого в своих сменах жизненного акта не даёт нам основание при рассказе о первом состоянии юноши использовать лёгкое ударение в речи (нажим), в рассказе о втором состоянии — уже использовать более энергичное ударение (толчок), а во время рассказа о третьем состоянии  перейти на максимально энергичное ударение, полное сознательной воли и твёрдого решения (грузное падение).