Педагогика

Внося волевой акцент в слово, ударение иногда уже не в состоянии ограничиваться одним лишь словом, а как бы «просачивается» во всю группу, в которую входит данное ударное слово. Вернёмся  к примеру, который однажды мы использовали: «Внезапный порывистый ливень, без грома и без молний, только что промчался над нашей широкой равниной». Если эту фразу «скелетировать», т. е. привести лишь к подлежащему и сказуемому, то она сведётся к такому контексту: «ливень промчался», в котором ударение будет падать на глагол.

В распространённой же фразе, взятой в контексте Тургенева, ударение будет падать не только на глагол (сказуемое), но и на существительное (подлежащее), правда, последнее ударение будет несколько слабей глагольного ударения.

Вот этот господствующий характер ударения на сказуемом невольно в какой-то мере распространится на всю сферу слов сказуемого: эта сфера в нашей передаче станет явно ярче, динамичней сферы слов подлежащего. Это, конечно, не снимает с нас обязанности в этих двух динамических плоскостях дать свои подчинённые ударения на словах «без молний» и «равниной». Возьмём и другой, также ранее использованный нами пример на выявление степеней ударения — отрывок из «Восточной легенды» Тургенева.

Нам теперь станет ясно, что три положения в поведении Джиафара приведут нас не только к разным степеням ударений на ударных словах, но и к трём динамическим «плоскостям», идущим в том же порядке нарастания.
 

Таким образом, динамическая выразительность, переходя от слов к группам их, перерастает в более сложное и эффективное средство интонации. Это новое средство выразительности не только усиливает власть «тона» речи; оно вносит в речь конструктивно-композиционное начало: это начало как бы завершает аналогичную роль паузы, о чём мы уже говорили.